«Их загоняли в тайгу». Как спецпереселенцы помогли Ленскому району?

Мы поговорили с Олегом УГРЮМОВЫМ, человеком, который подробно и­зучал историю спецпереселенцев и продолжает это делать.

Убить за буханку

- Почему вас так интересует эта тема?

- Прежде всего потому, что это явление для района сыграло очень большую роль. В 1930-м году в Ленский район было привезено около 7 тысяч человек со средних областей, Оренбургской, Астраханской, Поволжья, из Украины, Белоруссии. И самое интересное, что до конца 80-х годов об этом ни историки, ни краеведы ни слова не говорили. Самого термина «спецпереселенцы» не звучало нигде, специально умалчивалось - это ведь не то событие, которым можно гордиться.

Когда мы начали изучение, ещё были живы первые люди, которых сюда привозили и которые строили эти посёлки в 30-годы. Поэтому к нам попадал уникальный материал.

- Кто были эти люди, как они выживали у нас?

- Это были раскулаченные и высланные из других областей семьи. Вначале их увозили в лагерь Макариха, под Котласом. А потом первые трудоспособные были отправлены под конвоем к нам, в Ленский район. Их загоняли глубоко в тайгу, там они строили первые бараки. Затем, с открытием навигации, на баржах привезли семьи по Вычегде и по Двине. Самый крупный посёлок назывался Пантый, кроме него были Уктым, Нянда, Ледня и другие. Кроме того, были ещё в 1940-е годы польские переселенцы, они жили в 11 посёлках, но в 1941 году их вернули на родину. Кстати, если посмотреть, то из-за этого у нас очень много коренных фамилий украинские, белорусские, татарские и даже немецкие. «Враги народа» были совершенно разные - из разных слоёв, разных национальностей, но у них не было между собой никаких проблем. Были, например, репатриированные немцы, и, несмотря на войну с Германией, к ним нормально относились.

В первые годы, особенно в 1932-33-м, очень много поселенцев умерло: в стране тогда был голодомор, продовольствия не хватало. Люди не могли выработать норму, а за норму ведь выдавалось продовольствие. А уже в 1935-36 годах были построены школы, клубы, детские сады, больница. Жители занимались развитием кустарного производства, и к 1937 году в посёлках проживали побогаче, чем в деревнях, потому что делали и дёготь, и мебель. Кроме того, людей привезли из средней полосы, у некоторых была связь с родственниками, и им оттуда присылали разные семена. Так в Ленском районе впервые начали выращивать помидоры, капусту. Так что они сильно повлияли на сельское хозяйство и вообще очень много дали району. Но, с другой стороны, это была страшная трагедия для людей.

Интереса не проявляют

- Была ли у них обида на советскую власть?

- Нет, обиды ни на милицию, ни на НКВД у них не было. Хотя, как рассказывали сами переселенцы, в каждом посёлке был комендант с небольшим штатом. Самой главной охраной были «палочники». Называли их так потому, что они ходили с дубинами. Их выбирали из самих переселенцев, и за буханку хлеба они следили за порядком. «Палочники» могли и избить, и убить - их ненавидели. Только в 1991 году начался процесс реабилитации спецпереселенцев.

- А сейчас осталось что-то на месте этих посёлков?

- Сейчас из всех этих посёлков осталась только Нянда, потому что рядом с ней провели железную дорогу, она вошла в состав Урдомы. Основными занятиями спецпоселенцев были лесозаготовка и сельское хозяйство. На фронт их стали брать только в 1942-м, а до этого не брали, потому что считали врагами народа. В годы войны эти посёлки обезлюдели. Посёлок Пантый был закрыт в 70-м году, потому что там лес был вырублен. Сейчас в этих местах в лучшем случае стоят один-два барака, а в худшем - голая поляна, на которой сложно что-то найти. Строения все увозились, что-то сжигалось…

- Как считаете, интересна ли сейчас эта тема, нужно ли её изучать в школах? И как вы продолжаете её изучение?

- Мы проводим экспедиции, также устанавливаем памятные знаки: это небольшие столбики с металлической табличкой. У школы интереса ко всей этой работе мы пока, к сожалению, не наблюдаем. У нас есть аудиозаписи, воспоминания, мы готовы дать их любому учителю истории, но никто особого интереса не проявляет. Ещё мы выпустили две книги: «Боль памяти» и «Пантый: 40 лет и зим».

Вот в Коми занимаются изучением этой проблемы, сейчас вышло уже 2 толстых тома по переселенцам. В Архангельской области я не могу назвать ни одного более-менее серьёзного издания по этой теме. Я не знаю, почему эта тема не интересна. В Котласе ещё есть организация «Совесть», а в других районах эта часть истории упущена.

У нас в районе установлено несколько памятников жертвам политических репрессий, и мы проводим митинги в их память. Первые годы, когда мы начинали ходить, на нас посматривали косо: «Зачем вам это нужно? Это кулаки, это враги народа!» Но я считаю, что за все эти годы, что мы изучаем эту тему, нам удалось изменить к ней отношение у людей.

Юрий СКОРОДУМОВ

Досье

Олег Александрович Угрюмов родился в 1953 году в Горьковской области, с трёх лет живёт в Ленском районе. В 1986 году окончил факультет журналистики Ленинградского государственного университета. Работал журналистом, сейчас библиотекарь Яренской библиотеки. Женат, отец двух дочерей.

Смотрите также:

• Жители Архангельской области болели за Владимира Тарасова на конкурсе участковых →
• «Не ныть и не просить». Советы 100-летней северянки →
• Труд как секрет долголетия →