С 1991 по 2000 год Виктор Ряхин был постоянным органистом и органным мастером в Поморской филармонии. До сих пор не нашлось человека, который занял бы его место.
Более 10 лет Виктор Борисович живёт в Норвегии, но об Архангельске не забывает. Сейчас он приехал сюда, чтобы провести занятия со студентами музыкального колледжа и выступить с концертом для всех поклонников органа. «Часто люди, уехавшие в Европу, говорят, что там всё замечательно. Но у меня уважения к России не стало меньше после отъезда. Иногда я думаю, почему я вынужден приносить какую-то, пусть небольшую, пользу другой стране, вместо того, чтобы приносить её здесь? – задаётся вопросом Виктор Ряхин. - Но возвращаться в Архангельск в данный момент не собираюсь, не вижу для этого причин. То, что я в состоянии делать для города и области, я пока могу делать наездами».
«Мы - звено в цепи»
Наталья Гневашева, «АиФ-Архангельск»: Как сделать так, чтобы талантливые музыканты не покидали регион?
Виктор Ряхин: Я не берусь судить о сложившейся на сегодняшний день ситуации, но по большому счёту люди не уезжают тогда, когда они ощущают себя нужными. Если музыканты чувствуют, что нужны только для декораций, это действует на них подавляюще.
Я смотрю российское телевидение, и у меня создается впечатление, что есть осознание того, что требуется какая-то государственная идея, идеология. Без культуры, без ведущей идеи, цели, мечты, вообще ничего не работает. Но уже не первый год говорят правильные слова о культуре, а улучшения не слишком заметны. Культура напрямую связана со всем, что внутри нас, в том числе, и с чистотой в городе, и с экономикой.
- И какая идея могла бы возродить российскую культуру?
- Это сложный вопрос, поэтому я выделю только один аспект, который мне кажется важным. Многие считают, что мы сейчас в наших поступках ограничены только содержимым кошелька. Это неверно. Даже если кошелёк нам позволяет что-то делать, то мы всё равно должны помнить то, что было до нас. Люди делали хорошие, важные и ценные вещи, и мы должны быть этого достойны. Мы должны, по крайней мере, сохранить то, что досталось нам в наследство, не испортить и не уничтожить. И мы должны делать это так, чтобы нам не было стыдно перед теми, кто придет после нас. Чтобы не передавать им груду мусора и обломков. Нужно понимать, что мы – звено в длинной цепи, и мы не можем делать то, что нам заблагорассудится. И это очень большая ответственность.
- Живя в Норвегии вы можете со стороны взглянуть на происходящее в России. Какие проблемы вы видите в российской культуре?
- Я считаю, что центральная проблема – это то, что мы потеряли ощущение внутреннего духовного стержня. Должна быть определённая мера нашим мыслям и поступкам. Какое-то время назад эта мера была утрачена, и с этого момента начались проблемы.
Ужасно не то, что, например, пострадали вкладчики какого-то банка, а то, что люди, которые за этим стоят, не чувствуют никаких угрызений совести. Они при этом могут нормально жить. У меня ощущение, что какой-то важный орган общества перестал действовать. Жаль человека, который живёт с одной рукой или ногой. Но общество-инвалид ещё страшнее.
Когда о культуре стали говорить, как о центральной теме, на меня это подействовало обнадеживающе. Правда, я не особо обольщаюсь, потому что говорить правильные вещи мы все можем.
Заглянуть в историю
- Что нам стоит позаимствовать у норвежцев?
- Архангельск больше общается с северной Норвегией, а достижений культуры гораздо больше в крупных южных городах, например, Бергене и Осло. Я представляю себе, какое бы здесь произвело впечатление выступление норвежского хора солистов. Когда я говорю с норвежцами по поводу музыки, они восхищаются: «В России такая хоровая культура!» Я не возражаю, я молчу. Хоровая культура у нас есть, но в Норвегии, например, поют везде. И это позволяет образоваться хорам фантастического уровня. Заимствовать нам не надо, но вот посмотреть в свою историю было бы неплохо.
Когда я получал дополнительное образование в академии, мы все должны были петь в хоре. И мы пели «Всенощную» Сергея Рахманинова, написанную сто лет назад. А мы сейчас сможем её спеть? Наша великая русская хоровая культура – где она? Нам не стыдно за её состояние? Что мы делаем сегодня, чтобы быть не хуже того, что было сто лет назад? Мы достойны этой культуры?
Сейчас я выполняю типичную и очень естественную для органиста работу – играю в церкви. Это довольно важно, потому что уметь играть на органе – это одна сторона дела, но лицо органного искусства во многом формировалось в диалоге с определённой проблематикой. Церковь в значительной степени его определяет, и я считаю, что органист должен немного пожить в этой шкуре.
Публика любит, когда за тем, что делается, есть какая-то жизнь. Если исполнителю самому это интересно, то и слушателям будет интересно. В России очень часто интерес к органной музыке принимает поверхностные формы. Меня удивляет, когда люди говорят, что хотят слушать органного Баха. Это очень трудно, намного труднее, чем органная музыка Мендельсона, например. Но хорошо, что люди ходят на концерты, потому что они дают нам шанс превратить этот поверхностный интерес в более глубокий.
-Чем заняты сейчас?
-Сейчас у нас совместный проект с архангельским музыкальным колледжем. Если мне удастся пробудить интерес к творческому занятию профессией, я буду рад. Моя цель – не воспитать, скажем, пятерых органистов, а поделиться идеями, мыслями, чувствами, чтобы потом появились заинтересованные пианисты, органисты или дирижеры. Я хочу не поучать, а вести диалог.
Я надеюсь на сотрудничество с филармонией, но у них планы составлены на длительный период, и менять их непросто. После моего отъезда, видимо, не получилось найти органиста, который устроил бы всех. Гастролёры, которые приезжают, отыгрывают концерт и уезжают обратно. А органист должен создавать в городе культурную среду, атмосферу. И я хотел предложить себя в этом качестве, в какой-то мере возобновить работу, которую я делал до отъезда, для того, чтобы из этой среды выросли те, кто потом уже сядет за наш орган.
Справка:
Виктор Ряхин родился в Архангельске в 1960 году. Окончил Архангельское музыкальное училище и Казанскую консерваторию. С 1991 года – органист в Кирхе. Организатор фестиваля «Похвала органу». В 2000 году переехал в Норвегию, служит органистом в церкви. Женат, имеет двух дочерей.
Актёр Григорий Антипенко: «Я никогда не смог бы влюбиться в дурнушку...» 
«Нам никто не должен». Незрячий музыкант о благодарности и бескультурье