Слово «инновации», которое стало уже заклинанием, – вовсе не пустой звук. Многие учёные и чиновники признают, что только с их помощью в стране можно добиться качественных изменений, потому что главные доходы в мировой экономике давно перекочевали в высокие технологии промышленности. На днях Минэкономразвития представило проект Стратегии инновационного развития России до 2020 года (познакомиться с ним можно на сайте www.nanonewsnet.ru). Цель – перевод экономики на инновационный путь развития: например, доля нашей страны на мировых рынках высокотехнологичных товаров и услуг (атомная энергетика, авиатехника, космическая техника, специальное судостроение и т.д.) должна достичь 5–10% в 5–7 секторах.
Ещё 4 года назад архангельские исследователи Олег Овчинников, Яков Попаренко и Альберт Сметанин в своей книге назвали инновационную экономику «последним шансом России». Тогда же Минэкономразвития подготовило документ, принятый в 2008 году и получивший название «Стратегия-2020». В основу были положены три сценария: инновационный, энергосырьевой (развитие потенциала энергетики и транспорта) и инерционный (всё как раньше: консервация сырьевой модели без новых долгосрочных программ).
Стратегия Архангельской области была разработана до 2030 года. В идеале к этому времени производительность труда в области может вырасти в 3−5 раз, а по валовому региональному продукту на одного жителя область может достичь уровня Португалии. Сегодня стратегию также дорабатывают с учётом условий после кризиса и возможностей, которые дают региону крупные федеральные проекты.
Внешняя оценка в таких начинаниях крайне полезна. Владислав Тарасенко, который входит в десятку лучших бизнес-тренеров России (по версии Sales), не раз приезжал в нашу область и знаком как с архангельской деловой средой, так и с культурой. Он считает, что будущее региона связано с поддержкой кластеров – территориально-производственных комплексов, в которых поставщики, производители, образование плотно увязаны и «примыкают» друг к другу. «В рамках реализации Стратегии-2020 для Архангельской области логичным было бы реализовать кластерную политику в области исторически сложившихся территориальных кластеров: лесной кластер, кластер туристических услуг, привлечение инвестиций в региональную кластерную политику и отдельные кластерные инициативы». Особый интерес у Тарасенко вызвали культурные кластеры, например, в Каргополье, которые основаны на самобытном укладе жизни: он считает, что в XXI веке во многих отраслях наступает время «нового ремесленничества».
Однако на перспективы архангельского туризма Олег Овчинников смотрит скептически: если даже Карелии, «краю священных озёр» с его красивейшей природой, не удалось сделать из въездного туризма серьёзный сегмент экономики, то и нашему региону не стоит возлагать на него особые надежды.
– Шансы для оптимистических сценариев следующие: во-первых, Архангельская область может укрепить свою роль старопромышленного региона России – «деревянный Донбасс», – считает Овчинников. – В 1930-1990 гг. область заготовила 1,2 млрд кубометров древесины, превратив её в продукцию. На вырученную валюту страна построила атомный подводный флот и создала мощный ЛПК. Он сохранился, но работает по технологиям 90-х годов. Поэтому до 2020 года необходимо переходить на НСТ – наилучшие современные технологии. Надо признать, что их придётся заимствовать, поскольку своего современного машиностроения для ЛПК в стране фактически нет. Но внедрив зарубежное оборудование и технологии, мы можем вырваться на уровень Финляндии.
Во-вторых, в Арктике может сформироваться мощный транспортно-логистический узел: Белкомур и глубоководный порт на о. Мудьюг. Частично северодвинское машиностроение будет работать на освоение Арктики. САФУ сможет готовить кадры для Ненецкого округа. Центр тяжести переносится в НАО. Нефтяные запасы там больше, чем в Западной Европе, а по газу – вдвое больше, чем у Великобритании. Плюс очень удобное географическое положение и глубоководный порт в Амдерме (одного только угля он может пропускать до 20 млн тонн ежегодно). Потребуется и новая транспортная инфраструктура – Баренцкомур, который свяжет автомобильными и железными дорогами Белое, Баренцево и Карское моря. Нужно учесть, что доходы бюджета НАО составляют 11,1 млрд руб. при населении меньше 40 тысяч человек, а подушевой доход – 260 тыс. руб., больше всех регионов в стране. Это даёт возможность для инвестиций. А при ожидаемом буме в добыче нефти и газа и появлении транспортной развязки на Коми и Мезень это будет настоящий Клондайк, и мы просто обязаны объединять усилия. Если «деревянный Донбасс» уже сыграл свою роль, он будет, как и раньше, производить по миллиону тонн целлюлозы в год, то качественно этот рынок уже не даёт прорывов и не приносит прежних прибылей. Вектор поменялся. Необходимо использовать выгоды нефтегазового сектора.
И здесь сверхзадача – обустроить инфраструктуру арктического шельфа: ледоколы для проводки судов, спутники, которые заменят метеостанции и т.д. Канада и США, увы, пока опережают нас в этом отношении на десяток лет. И даже если себестоимость добычи будет высокой, или условия не позволят разрабатывать месторождения на Крайнем Севере и на шельфе, и в мире будет спрос на нефть с более легкими условиями добычи (сейчас, например, повысился интерес к туркменской нефти, есть запасы в Мексиканском заливе и др.), эти разработки пригодятся позже: в 2030-50 гг. Тогда появятся новые технологии, которые позволят эффективнее использовать ресурсы – сегодня мы не представляем, какими они будут, но зато можем накапливать опыт, исследовать запасы недр и готовить инфраструктуру.
Смотрите также:
- Правительство области и «Инвестлеспром» подписали соглашение о сотрудничестве →
- Власть поддержит проекты по освоению месторождений полезных ископаемых →
- У Поморья и Нидерландов хорошие перспективы для сотрудничества →