«В детском доме мне сказали: вторым рождением ты обязана солдатам, которые освободили вас из немецкого лагеря. И пусть у тебя день рождения будет 10 мая. 9 мая-праздник для всей страны, а 10-го-твой»,-вспоминает она. Аля и не возражала. Какая разница, когда день рождения, главное, что она жива.
Выжили не все
Но до детского дома была ещё целая жизнь, о которой Алевтина Иосифовна мало что помнит. Мы сидим на её маленькой кухоньке. На столе- фотографии, пожелтевшие документы. Говорит она долго- долго и как-то очень легко. «До войны мы жили в посёлке Тайцы, в Гатчинском районе Ленинградской области,-рассказывает она. В памяти не отложилось, как началась война. Помню только, как шли с мамой и сестрёнкой Розой по железной дороге, было очень жарко. Как подошла к маме какая-то женщина и сказала, чтобы она оставила нас, а на обратном пути, мол, заберёте. Так мы с Розой остались у немцев,-рассказывает она. Когда попала к немцам, мне года четыре было. Я запомнила какие-то нары, мы на них спали, и немца в очках. Я его так боялась! У нас постоянно брали кровь, я этого тоже боялась. У меня рука деформирована (Алевтина Иосифовна показывает на руках и теле впадинки,ред.) Это уже после войны стало известно, что под Гатчиной был создан специальный лагерь для детей, которые были донорами для раненых фашистов».
Ещё помнит, как их освободили. Это было в 1944. «Нас закутали в тёплые одеяла, потом привезли в Токсово, это под Ленинградом»,-это то, что отпечаталось в её памяти.
Уже позже Алевтина узнала, что они с Розой находились в лагере примерно два года. Что очень много детей тогда погибло от изуверств. Что, когда русские солдаты выносили оставшихся в живых, измождённых и истощённых детишек на руках, плакали. Тогда Аля потеряла и Розу. Нет, Роза выжила. Но девочку, совсем обессиленную, вместе с другими такими же ослабленными детьми увезли в госпиталь. Для остальных малышей создали детский дом в том самом Токсово. Там она назвалась Алей Маметовой. Больше о себе ничего рассказать не могла. На расспросы о родителях отвечала: «Папа был большой, стоял в дверях с папиросой, а на ногах были блестящие чёрные сапоги. А мама была в белом плаще и берете».
«Будешь Иосифовна»
«Я помню такой эпизод. У нас в детском доме праздновали дни рождения по месяцам: октябрьские, ноябрьские, и так далее. Уже сколько месяцев прошло, а меня всё не поздравляют и не поздравляют. Закончились очередные поздравления, а меня опять не назвали. Я разревелась, убежала в лес, уревелась там вся. Так и уснула на пригорке. Меня нашли, привели к директору, меня какая-то женщина обняла и говорит: «Давайте сделаем ей двойной праздник: 9 мая День победы, а 10 мая-День рождения». Мне так это понравилось! Мне кучу подарков надарили. Год рождения определили «на глазок», я маленькая, худенькая была. Дали распространённое тогда отчество-Иосифовна. Национальность: «русская».
Потом нас перевезли в Ленинград на угол Фонтанки, там напротив Летний сад, я внучку свою туда потом возила. Потом сделали этот детский дом музучилищем, а нас отправили в Подпорожье, тоже в Ленинградской области. Сколько уже времени прошло, а я все тереблю воспитателей: «Найдите мне маму, найдите мне сестру».
И вот-1952 год. Аля возвращается как-то из школы, а навстречу ребята с криком: «Алька, к тебе сестра приехала!» Она бегом к директору. Смотрит, стоит девчонка, маленькая такая, с огненно-рыжими волосами. Это была Роза. Два года сестрички были неразлучны, вместе жили в детском доме, а потом Аля, закончив 7 классов, пошла в ремесленное училище.
«Ты же детдомовская»
«Капитан милиции, старший инспектор паспортного стола города Гатчина Раиса Ивановна Кириченко»,-безо всяких переходов Алевтина Иосифовна обрушивает на меня, и так обалдевшую от военных подробностей, звание и фамилию незнакомого пока человека. А у самой озорные огоньки в глазах прыгают: ну же, догадайтесь, кто это?
«Ну не буду мучить,-смеётся Алевтина Иосифовна-Эта женщина разыскала моих ближайших родственников». А было это так.
В 1980 году подруга принесла ей газету. В газете была статья про женщину, которая через сорок лет нашла своих сестёр. И подруга настояла: «Давай, и ты продолжай искать, не отчаивайся». Алевтина Иосифовна, в то время она уже жила в Архангельске, написала письмо в Гатчину, в паспортный стол, ну и забыла об этом.
Только через четыре года произошла её встреча с ещё двумя сёстрами. Оказалось, что в семье было 4 девочки: Мария, Зоя, Алевтина, Роза. О том, какие усилия пришлось приложить Раисе Ивановне, можно написать книгу: сколько было запросов, загсов, архивов, не тех людей. Историю рассказали на ленинградском телевидении и- звонок от Марии! Потом стали искать остальных сестёр. Какой же шок был у Али, ведь она искала маму и Розу, а оказалось, что у неё есть ещё две сестры! И ещё один шок она пережила, когда узнала, что они-татары, а отца звали Ибрагим. Все сёстры оказались живы, отец погиб на фронте. А мама?
«Когда Раиса Ивановна позвонила и сообщила о том, что у меня нашлась сестра, я чуть не упала. А она зачем-то спросила, не помню ли я корову? «А мы богатые были»? –со смехом ответила тогда. А потом начала теребить: «А мама? Я же маму ищу». «А мама умерла, Алечка»,-тихо ответила она. Как же я плакала! Со мной случилась настоящая истерика. Я как раз на работе была, зашла к девчонкам в соседний кабинет, плачу: «Девочки, у меня мама умерла». А они: «Аля, ты что? Какая мама? Ты же детдомовская». Мама девочек умерла за два года до их воссоединения. И как потом рассказывала Зоя, которая жила с мамой, она все годы просила: «Найдите мне их, может, они живы, ну ищите же хоть где-нибудь». Алевтина Иосифовна не выдержала-заплакала.
Встреча всех сестёр состоялась в Ленинграде. Таких слов, которыми можно рассказать об этом-нет. Алевтина, когда увидела сестёр, закричавших: «Сестричка!» упала в обморок...
«Ну, наливайте!»
Позже старшие сёстры рассказали младшим, как во время войны жили в землянке. Как мама боялась их оставлять одних из-за бомбёжек. Как Зоя стирала немецкую форму, чтобы выжить, песни им пела за кусочек хлеба. Как они потерялись. «Мама, как и все остальные женщины под дулом пистолета строила дорогу. Сначала ей разрешали брать с собой детей, а потом, когда погнали к Пскову, взять с собой разрешили только старшую Зою, Маша оказалась отрезана от семьи. Когда немцы взяли в кольцо Ленинград, Маша была там. А мы с Розой оказались в лагере»-пересказывает она. И только когда сёстры встретились, Але сказали: никогда мама не носила белый плащ и берет. То отложились в памяти немецкие фельдшерицы...
Маша пережила блокаду, а Зоя была в плену, о чём много-много лет никому не рассказывала-боялась. Дом родительский Аля так и не увидела, его давно разобрали. А вот на могилку мамину ездит до сих пор. И всё плачет и плачет. Оттого, что так и не увидела самого родного на всей земле человека. Оттого, что и мама плакала по ним с Розой.
С тех пор сёстры стали общаться. К слову, все они жили в Ленинграде или области. Звали и Алю к себе. Но она прикипела к северу, куда её когда-то направили после училища. Здесь у неё были муж и дети.
Сегодня из сестёр осталась у неё только Зоя, в декабре Зое будет 85 лет. «Она у нас крепкая такая старушка. Недавно приезжали к ней в гости, заговорились что-то за столом, а она как хлопнет рукой: «Ну так что сидите, наливайте!»-смеётся Алевтина Иосифовна.
И, что удивительно, Раиса Ивановна тоже жива. Они созваниваются, вспоминают. «Сколько же она сил положила на то, чтобы соединить, казалось бы чужих людей, всю свою душу вложила»,-утирает слёзы Алевтина Иосифовна.
Смотрите также:
- «Здравствуй, Маня!». 72 года семья солдата Суханова ничего не знала о нём →
- Мать защитников отечества: «Я знала, что мои сыновья вернутся» →
- «Папу забрали, а нас с мамой, как немцев, сослали в Пинегу» →