Две подружки - Александра Никандровна Карплюк и Анастасия Константиновна Пропалова. Обе они из посёлка Североонежск, что в Плесецком районе. Живут в одном доме, на одной площадке. Но не только это их связывает. У них одно на двоих детство, которое выпало на страшные, холодные, голодные годы войны.
Что они помнят из того времени? Обе, не сговариваясь, повторяют слово в слово: «Было тяжело».
Лес кормил
«Жили мы в Каргопольском районе, в деревне Жебаковская, - рассказывает Александра Никандровна. - Я только-только окончила четвёртый класс, как началась война. В то лето, помню, в няньках была. Яркое воспоминание: когда узнали, что война, мужики сели в лодки и куда-то поехали, а мы остались на берегу и плакали. В 43 году нас, детей, привезли в лес работать. Ох, и тяжело было работать. Мы лес пилили, заготовляли. Всё время хотелось есть, а пайка - всего 500 граммов хлеба на весь день. Утром уезжали в лес, а после пяти вечера возвращались. Помню, дежурный у нас был, проверял, чтобы мы раньше времени из лесу не ушли, строго тогда с дисциплиной было, могли и наказать, на 15 суток посадить.
Не скажу, что мы голодали. Нас лес кормил и огород ещё. Мы с мамой держали козу и корову. Самое тяжёлое было - получать похоронки, женщины плакали. В нашу деревню только двое мужчин вернулись, остальные погибли. Отца моего на фронт не взяли, ему тогда было почти 70 лет, он умер во время войны. Я ещё помню, как мы при лучине по вечерам вязали носки, шили кисеты, и всё это сдавали в армию. Ещё ягоды сушили, их тоже отправляли на фронт. А нам давали одёжу за это. Мне выдали американские ботинки, бушлат американский. Вот в этом американском наряде я и шла в лес, в руках пила, топор - и вперёд. Иногда по вечерам мы бегали в клуб, там танцевали под гармонь да балалайку, раз в месяц кино немое привозили.
Как узнали, что война закончилась? Дело было на сплаве, мы лес сплавляли, прибежал нарочный, да как закричит: «Девки, кончилась война!» Мы обрадовались, всё бросили, побежали в деревню на митинг. А у нас как раз лошадь утонула, так взрослые наварили конины, накормили всю деревню, столько радости было!»
Сейчас Александре Никандровне 88 лет. У неё три дочки, семеро внуков, шесть правнуков. Чувствует себя хорошо, книги читает, любит смотреть кино по телевизору, политические ток-шоу, переживает за всё и за всех.
Вкус Каравашеков
«Мне было 10 лет, когда война началась, вспоминает Анастасия Константиновна.- Председатель, помню, ездил по деревням на лошади и кричал: «Война! Война!»
А мы дети были, ничего не понимали, ну война и война». Из того времени самое яркое воспоминание, то, как старшую сестру Дусю на фронт забрали. До мелочей помнит, как Дуся поехала в районный центр, как ждали от неё писем…
«В нашу деревню пришла разнарядка: нужно выбрать четырёх девчонок на войну, - рассказывает она. - Сестре Дусе было 19 лет, её и выбрали в числе этих четверых. И вот в 43 году она пошла в армию. Много народу собралось тогда у нас дома, всей деревней провожали. Взрослые-то, конечно, плакали, а девчонки смеялись, до последнего думали, что их не заберут: «Ну, кому мы нужны? - отмахивались они. - Доедем до райцентра, и нас развернут домой». Но их не развернули.
Дуся попала в Белоруссию, писала письма, а в них всегда тоска по дому была: «Вот разобьём фашистов и вернёмся!» Сестра была зенитчицей. Уже после войны рассказывала, как она могла по звуку определить, какие самолёты летят, как страшно было, когда стреляют, она видела, как убивают… В письмах-то нельзя было об этом писать. А мы работали в колхозе, сеяли, пахали, тяжело было идти за бороной. Нас, детей, за плуг поставили. «Всё, -сказали нам, - вы уже большие!». Тогда некому было на лесозаготовках работать. Взрослые сучкИ спиливали, а мы их носили в кучу, и так цееееелый день - деньской.
Когда война закончилась, и мы узнали, что Дуся едет домой, я вскочила на лошадь, и на вокзал - в райцентр. Их три девочки и вернулись одновременно, весёлые, радостные! А одна девчонка погибла…
Им, помню, дали по 16 килограммов белой муки. Мама испекла каравашеки, я до сих пор вкус тех каравашеков помню, до чего ж вкусные они были!»
Сейчас Анастасии Константиновне 88 лет, живёт одна. Чувствует себя хорошо, интересуется политической жизнью страны, гуляет, печёт, общается, всё, как у всех.
