Десятилетней девочкой Анфиса Ивановна Кузнецова пережила бомбёжку родной деревни, страшный путь эвакуации, голодную и холодную зиму в Сибири. «Вот как сейчас всё помню», - повторяет Анфиса Ивановна, рассказывая о тех страшных событиях.
Прятались за печкой
Война для девочки Анфисы началась с летящего вон из дома хлеба…
Семья жила в деревне Барские Кулики, что недалеко от Старой Руссы (Новгородска область, - Ред.) Дом стоял на берегу реки, за окном цвела яблоня. У отца с матерью было пятеро детей. Сами они, как и большинство в деревне, трудились в колхозе: мама – дояркой, папа – председателем.
Однажды Анфиса возвращалась домой из магазина и увидела, как плачет женщина. Из разговоров взрослых услышала, что началась война. А что это такое, тогда еще не поняла, ведь внешне как будто ничего не поменялось. Деревенские дети продолжали играть, взрослые – работать. Война показала себя через месяц.
Как-то через деревню переправлялись военные. Это заметили немцы и сбросили бомбу. Она упала рядом с домом Анфисы. «Никогда не забыть мне этого! – восклицает она. – Мама с бабушкой испекли хлеб и положили его на стол у окна. А я играла с деревенскими ребятишками, их было 6-7 человек. Вдруг в доме выбило все стекла, и этот хлеб вылетел в окно. Все залилось дымом, полетели ветки, щепки. Кто-то из взрослых закричал: «Ложись!». Мы все легли, а когда встали, повсюду увидели осколки от бомбы. Вот тогда я начала бояться».
С тех пор самолеты над деревней летали постоянно. В основном бомбили Старую Руссу и аэродром, что находился неподалеку. Порой доставалось и их деревне.
«Иногда немецкие самолеты летали низко-низко и «строчили» в окна домов. У нас печка вся в дырках была от пуль. А за той печкой мы все прятались от обстрела. Потом папа вырыл во дворе яму», - вспоминает Анфиса Ивановна.
«Было месиво»
Осенью деревню решено было эвакуировать. В семье собрали еду и вещи, все, что могли унести на себе. «Единственное, что я взяла – это одноглазую куклу, которую прислала тетя из Ленинграда. Для деревенских это была редкая игрушка. Я её сунула под мышку, за спину мне дали какой-то узелок и мы отправились в дорогу».
Пешком шли километров пятьдесят. Малышей везли на лошадях, а Анфисе пришлось идти ножками, которые она стерла в кровь. Так дошли до Старой Руссы. Здесь ночами формировали эшелон - собирали жителей из разных деревень для эвакуации. Поезд направлялся в Сибирь. В товарных вагонах размещалось по пятьдесят человек, а то и больше. Двигались медленно, с остановками и долгими часами ожиданий: то на станциях новые вагоны подцепляют, то ждут другой паровоз. Однажды в вагоне, в котором разместилась семья Анфисы, кто-то заболел тифом. Пришлось некоторое время простоять на карантине. Тем временем близился ноябрь, холодало. Съестные припасы закончились. Из еды остались только сухари, и что-то родителям удавалось раздобыть на станциях.
В дороге Анфиса получила воспаление легких. На каждой станции санитары осматривали вагоны в поисках больных. Их высаживали, состав шёл дальше. Больную девочку родители прятали. Боялись, что её высадят, и потом не найти будет ребенка. А тем временем ей становилось все хуже, держалась высокая температура. «Я была как в огне. Как-то слышала, как мама с папой шептались о том, что, наверное, я скоро умру. На одной из станций папа раздобыл досок, чтобы сделать гроб. Практически уже похоронили меня».
К счастью, в вагон сел военный врач. «На всю жизнь я запомнила его лицо, очень красивый был мужчина. У него был с собой чемоданчик с красным крестом, а в нём - много разных лекарств». Он-то и вылечил девчонку.
Однажды поезд разбомбили немцы. Чудом уцелели несколько вагонов в середине состава, в одном из которых ехала Анфиса. «Что там творилось, когда самолеты улетели! Этого я никак не могу забыть. Это было месиво! Практически весь состав эвакуированных, а там были целые семьи, в основном женщины и дети, - все погибли. Трупы разбирали несколько дней. Нас, уцелевших детей, закрыли в вагоне, чтобы мы не видели всего этого ужаса». «Месиво» разобрали, пути отремонтировали, прицепили новые вагоны, и поезд снова двинулся в путь.
«Кавыренные»
Так целый месяц добирались они до Кемеровской области. Эвакуированных привезли в село Аил. Сибирь войны не видела, но в этих краях тоже нужно было уметь выживать. «Мы там практически все в сандалиях приехали, а в Сибири уж такие морозы стояли. И вот когда мы прибыли, какой-то мужчина без руки сказал местным: «Мы привезли эвакуированных. Пожалуйста, разбирайте, кто кого может принять». Людей разобрали по домам, а нас 7 человек было, и никто не взял».
Тогда семью разметили в Красный уголок, где и печки-то не было. Через некоторое время отец устроился охранником на склад, и удалось получить небольшую избушку в 3 км от села. Небольшая комнатка в 10 метров и кухонька - здесь и устроились. Спали на полу, расстелив тряпки.
Началась зима и отчаянная борьба за выживание. На каждого члена семьи по талонам выдавали один кусочек хлеба в день. Вся еда. Чтобы не умереть с голоду, мама отправляла Анфису собирать по деревне картофельные очистки. Потом из них пекла оладьи. Приходилось ходить по домам, просить еду. «А народ Сибири он такой… не то, чтобы очень дружелюбный. Помню, мама со старшей сестрой, ей было 15, пошли обменивать вещи, какие у нас остались. Пришли к одной хозяйке, а она увидала на сестре юбку и говорит: «Дайте мне юбку, которая на девочке, я дам вам картошки». И сестра сняла эту юбку. Бежала домой в одной рубахе, как ей было стыдно!».
Сама Анфиса пошла в школу, которая в Ауле располагалась в обычном бараке. А с ней и еще 4-5 эвакуированных детишек. Местные ребята их не приняли. Издевались и обзывали «кавыренные». А время от времени устраивали новичкам «темную»: валили на пол, накрывали пальто и пинали ногами. Потом разбегались.
Однажды в перемену Анфиса упала в голодный обморок. «Местные носили с собой еду и кушали, а у нас ничего не было. Я, помню, тогда наблюдала за мальчиком, он ел картошку и хлеб». После этого случая учительница Нина Ивановна сказала классу: «Ребята, у кого дома есть кусочек хлеба или картошина, пожалуйста, принесите и поделитесь». И тогда «кавыренных» стали чуть-чуть подкармливать.
Падала Анфиса не только от голода. Холод тоже не щадил. Зима в Сибири – это ветра, дороги снегом занесены, пурга метет. Жители села передвигались исключительно на лыжах. Так однажды по дороге из школы домой, а дом стоял на горе, Анфиса упала в снег и начала засыпать. Так и заснула бы вечным сном, если бы отец не пошел встречать дочку. Он откопал ее и принес домой. Обошлось.
Так пережили зиму. Весной Анфиса уже собирала лебеду, из которой мама тоже ухитрялась делать оладьи. Потом вспахали землю, и с первым урожаем закончились голодные дни. «У нас наросло все-все. Картошка, арбузы, дыни. Такие сладкие! Вот тогда-то мы и зажили. Сестра устроилась на завод, и нам дали квартиру в селе».
Летом Анфиса, вместе с другими школьниками, работала для фронта. Что только они не делали: сушили казеин, чистили картошку, пололи огороды, подгребали сено. В селе работали одни женщины и школьники. Мужчины если и были, то безрукие, безногие. Остальные – на фронте.
62 года вместе
Когда война закончилась, семья Анфисы решила вернуться в свою деревню. Однако по дороге выяснилось, что возвращаться некуда – всё сгорело. Тогда отправились к родственнику в Латвию, где и поселились в городе Цесис. Анфиса выучилась на портниху. А однажды встретила русского офицера Фёдора Кузнецова, за которого вышла замуж. «Муж мне попался хороший. Такой статный был, и руки «золотые». Одно слово - деревенский, - гордо говорит Анфиса Ивановна. С тех пор она повсюду следовала за мужем. В каких только городах они не жили! А когда в 56 году муж демобилизовался, приехали на его родину, в Архангельск. Так и живут здесь. Уже 62 года как вместе.
…Сегодня Анфиса Ивановна по прежнему заботится о муже, которому в следующем году исполняется 90 лет. Они вырастили двоих сыновей, растут внуки. «А хлеб до сих пор не могу выкидывать, - признаётся она. - Первое время после войны, когда появился хлеб в семье, я его не могла сразу съедать. Разрезала на маленькие кусочки и оставляла на потом. И до сих пор у меня это осталось. Вот как-то видела, как мальчишки во дворе пинали ногами кусок хлеба, смотреть на это невозможно. Мы-то, дети войны, знаем ему цену. Навсегда запомнила, каким трудом он достаётся. Жаль, что сейчас родители этого детям не объясняют».
День победы. Ветераны Великой Отечественной войны дождались жилья 
В Поморье оценили уровень жизни ветеранов Великой Отечественной войны 
«Найдите мне маму!» 
«Люди держались вместе»: жители Архангельска вспоминают о войне 
Офицеру пришлось расплачиваться за свой подвиг